Не могу улыбаться без причины

15 июля 2018

Улыбка — это важная часть процесса коммуникации с другими людьми. А если вы не способны улыбаться?

Дома Кевин Портилло учится улыбаться каждый день. Обычно сразу после того как почистит зубы. Или когда оказывается рядом с ванной комнатой. Или в любом другом месте, где есть зеркало.

Он засовывает указательные пальцы в уголки рта и потихоньку тянет вверх. Он вытягивает губы, как в поцелуе, потом округляет их, разминая лицевые мышцы. Он учится улыбаться, как Мона Лиза — едва заметно, а потом — широкой голливудской улыбкой.

Ему необходимо проделывать эти упражнения каждый день. Поскольку ему 13 лет, случается, что Кевин забывает. Однако он осознает их важность.

«Мне надо растягивать щеки, — рассказывает он. — Я этим занимаюсь пару минут, и должен это делать каждый день». Иногда он упражняется до тех пор, пока не начинает болеть челюсть.

Кевин родился в Нью-Джерси с редкой злокачественной сосудистой опухолью, капошиформной гемангиоэндотелиомой, покрывавшей левую часть его лица, удерживавшей его левый глаз закрытым и смещавшей нос вправо.

Сразу после рождения врачи перевели его в больницу в другом штате — детскую больницу Филадельфии. Мать Кевина следующий раз увидела его уже через восемь дней.

Врач сказал родителям мальчика, что шансы на жизнь у него невелики. Однако Кевин выжил.

Но большая опухоль и повреждения после ее удаления лишили его одной из самых фундаментальных вещей для человека — способности улыбаться.

С точки зрения физиологии улыбка — довольно понятная вещь. Есть 17 пар мышц, которые управляют выражением человеческого лица, плюс круговая мышца рта, orbicularis oris.

Наша основная улыбка создается в основном двумя парами мышц — большой скуловой и малой скуловой. Они оттягивают углы рта и углубляют носогубную складку.

Часто это сопровождается — в зависимости от мыслей или переживаемых эмоций — работой других мимических мышц, например, levator labii superioris, поднимающей верхнюю губу.

Однако стоит нам покинуть царство физиологии, как улыбка становится чем-то загадочным.

Это сокращение лицевых мышц оставило свой заметный след в истории человечества — от древнегреческих статуй, созданных 2500 лет назад, до смайликов и эмодзи, помогающих нам немного поперчить и посолить ежедневное онлайн-общение.

Разница в привычке улыбаться зависит от пола (обычно женщины делают это чаще) и от культуры страны. Улыбки совершенно точно помогают общению — люди больше улыбаются на публике и при взаимодействии с другими людьми, чем когда находятся в одиночестве.

Ученые продемонстрировали, что улыбку опознать гораздо легче, чем любое другое выражение лица. Но они не знают, почему это так.

«Мы очень хорошо понимаем, когда человек улыбается, — рассказывает Алеш Мартинес, профессор вычислительной техники Университета штата Огайо и основатель научной лаборатории вычислительной биологии и когнитивистики.

«Почему? Никто пока не может ответить. Я покажу вам фотографию всего на 10 миллисекунд, и вы сможете мне сказать, что там есть улыбка. С любым другим выражением лица такого не получится».

Озадачивает то, что страх, например, требует для узнавания в 25 раз больше времени, чем улыбка. «Увидеть страх на лице крайне важно для выживания, — размышляет Мартинес. — Но мы устроены именно так».

Другие исследования показали, что улыбающиеся лица больше воспринимаются как знакомые, чем лица с нейтральным выражением.

Такие ученые, как Мартинес, разделяют теорию, что улыбки — так же как и гримасы и другие выражения лица — это то, что осталось нам от того времени, когда человечество еще не говорило.

Язык у людей начал развиваться примерно 100 000 лет назад, но выражение лица куда старше, оно появилось у самых далеких наших предков.

«До того, как мы начали общаться с помощью слов, мы были вынуждены общаться с помощью выражения лица», — говорит Мартинес.

Интерпретация нюансов улыбки всегда занимала людей — примеры этого мы находим и в истории искусства, и в нашем повседневном опыте, и в самых современных работах по созданию искусственного интеллекта.

Например, в исследовании 2016 года были опрошены тысячи людей, представлявших 44 разные культуры. Им показывали фотографии лиц восьми человек: четыре с улыбкой, четыре — без нее.

Большинство людей воспринимают улыбающихся как более заслуживающих доверия. В некоторых странах — например, в Швейцарии, Австралии и на Филлиппинах — это проявилось наиболее сильно. В других — в Пакистане, России и Франции — далеко не так сильно.

А в таких странах, как Иран, Индия и Зимбабве, улыбающийся вообще не считается более достойным доверия.

Почему? Это вопрос также сложен, но исследователи сделали такое заключение: все зависит от того, устроено ли общество так, что его члены могут оценить честность отношения к ним.

«Где выше уровень коррупции, там меньше доверия тем, кто улыбается», — пишут авторы.

Это напоминает нам об очень старом представлении о том, что улыбка — это противоположность благочестивой торжественности.

Когда почтительность и благочестивость были общепринятыми ценностями, улыбка считалась признаком непристойного смеха, который презирали. До Французской революции широкие улыбки на картинах художников олицетворяли похоть, пьянство и буйное поведение представителей низших классов.

В религиях Востока, однако, улыбка часто указывала на достижение просветления. Известна так называемая «Цветочная проповедь Будды», которой, как считают представители дзэн-буддизма, Будда Шакьямуни положил начало этой традиции, когда показал ученикам цветок и улыбнулся.

И он, и другие будды часто изображаются с безмятежной улыбкой на лице, хотя в оригинальных буддийских текстах улыбку найти так же сложно, как и в Священном писании христиан.

У Кевина Портилло тоже не складывалось с улыбкой. К возрасту пять недель он уже провел неделю на химиотерапии — для его лечения применяли винкристин, лекарство настолько сильнодействующее, что от него ныли кости и на коже появилась сыпь.

Врачи предупреждали мать Кевина Сильвию Портилло, что в результате лечения он может потерять зрение или слух или не способен будет ходить.

У Кевина недоразвита седьмая пара черепных нервов — лицевых, поражаемая не только такими опухолям, как у нашего героя, но и различными редкими заболеваниями. Например, синдромом Мебиуса, при котором у ребенка неподвижное лицо с опущенными уголками рта. Он не может улыбаться, хмуриться или двигать глазами в разные стороны.

«На лице у тебя как будто маска», — так описывает синдром Мебиуса Ролан Бьенвеню, 67-летний техасец, страдающий этим заболеванием.

«Поскольку ты не можешь улыбнуться, окружающие часто неправильно воспринимают твое настроение, — рассказывает он. — У них буквально на лице написано: что с ним? Он пострадал в аварии?»

«Они сомневаются в твоих умственных способностях, думают: раз у него такое неподвижное лицо, наверное, у него что-то не так с головой».

Проблемы от неспособности улыбнуться часто нарастают как снежный ком, рождая сопутствующие сложности.

«Он был не такой, как остальные дети, — рассказывает Сильвия. — В течение первых четырех лет его приходилось кормить через гастростомическую трубку, вставленную в его желудок. Он не мог жить обычной жизнью, потому что каждые несколько часов ему надо было подсоединяться к аппарату для кормления».

Другие дети смотрели на Кевина с любопытством и спрашивали, что с ним, говорит мать.

Но даже когда Кевин стал способен нормально принимать пищу, пошел в школу и увлекся футболом и игрой на ударных, он все равно ощущал последствия своего неумения улыбнуться полноценной улыбкой.

Что делать? Ведь он жил в мире, где все построено на «культурных ожиданиях жемчужного совершенствa», как написал в книге «Похитители улыбки» Ричард Барнетт.

«Я не мог улыбаться левой стороной, улыбка у меня получалась только справа, — рассказывает Кевин. — Из-за этого она выглядела странно… Люди постоянно спрашивали, что со мной произошло, почему я такой. И я отвечал, что я такой с рождения».

Лицевой паралич встречается не часто, поэтому подавляющему большинству трудно предположить, что стало его причиной и что пережил человек — в отличие от некоторых других заболеваний и инвалидностей.

На способность улыбаться часто влияет инсульт. Кривая улыбка или обвисшее с одной стороны лицо — один из основных внешних признаков того, что с человеком только что случился инсульт и ему срочно нужна медицинская помощь. (Другие признаки — онемение руки и невнятная, сбивчивая речь.)

И хотя потеря способности улыбаться, мягко говоря, неприятна в любом возрасте, особенный дискомфорт она вносит в жизнь молодых людей, которые только начинают строить отношения в обществе.

«Это огромная проблема, — говорит Тами Конечны, специалист по эрготерапии в детской больнице Филадельфии (CHoP). — Когда вы смотрите на кого-то, в первую очередь вы видите лицо, оцениваете способность улыбнуться вам — или не улыбнуться, или криво ухмыльнуться. Таков наш мир, наше общество».

«Если выражение вашего лица трудночитаемо, вам будет непросто стать своим в обществе. Для детей это особенно болезненно. Я видел, как они с помощью «Фотошопа» делают свои фотографии из одной «хорошей» стороны лица, прежде чем отправить их кому-то в соцсети».

Ну что ж, в «Фейсбуке» это может и сработать. Но восстановить способность улыбаться, утраченную из-за паралича лицевого нерва — задача куда более сложная. Иногда для этого требуется серия пластических операций, которая может продлиться от года и дольше.

«Если вы не можете улыбаться, вы — в невыгодном положении, — объясняет Роналд Зукер, канадский пластический хирург, который первым ввел в практику «реанимацию лица». — Люди не понимают, какие эмоции вы переживаете. Они ошибочно принимают то, как выглядит ваше лицо, за признак полной незаинтересованности, или считают вас не очень сообразительным».

Тем не менее некоторые родители предпочитают ждать, пока их дети не подрастут достаточно для того, чтобы самостоятельно принять решение.

«Если семья хочет подождать, ничего страшного, — говорит Зукер. — Иногда, когда ребенку исполняется 9-10 лет, он смотрит на себя в зеркало и говорит: знаете что, я хочу сделать эту операцию. И вот тогда мы ее и делаем».

Именно так случилось и с Кевином. У него все было в порядке, и даже со шрамом на лице его очень любили в школе, рассказывает его мать. «Он всегда был довольным жизнью ребенком».

Однако были дети, которые потешались над его лицом, продолжает она..»Однажды, когда ему было девять, я увидела его грустным. Когда я спросила, что случилось, он ответил: «Некоторые ребята — они мне не друзья. Они смеются надо мной, потому что я странно выгляжу».

«Для нас, родителей, это было очень тяжело слышать», — говорит мать Кевина.

Когда Кевину было 10, он попросил родителей сделать то, о чем другой бы на его месте даже не раздумывал. Он знал, что процедура будет долгой и болезненной. И все-таки он хотел сделать операцию.

В октябре 2015 года специалист по реконструктивной и пластической хирургии доктор Фуонг Нгуен из филадельфийской больницы начал работу по спасению улыбки Кевина.

Он удалил часть икроножного нерва из правого колена мальчика и прикрепил ее к работающей правой половине его лица, протянув под верхней губой к парализованной левой стороне.

Затем он дал ей год на то, чтобы прижиться. Нервные волокна росли со скоростью по миллиметру в день (примерно в 24 000 раз медленней скорости улитки).

Пока это происходило, врачи время от времени проверяли разные участки щеки Кевина, чтобы удостовериться в том, что нерв приживается. «Кевин ощущал покалывание, и это означало, что нерв растет», — рассказывает Нгуен.

Удаление этого нерва привело к тому, что небольшой кусочек кожи на колене Кевина онемел. Но ребенок продолжал расти, участок становился все меньше, а нервная система взяла на себя его функции.

Когда Нгуен решил, что нерв окончательно «пророс» и функционирует, настало время для второй операции.

Одним августовским утром в 2016 году он удалил участок мышцы длиной 12 см со внутренней части левого бедра Кевина и закрепил его во рту мальчика.

В течение следующего года жизнь стала возвращаться в левую половину лица Кевина.

«Это похоже на волшебство, — признается Нгуен. — Мы проделали всё это, потратили массу времени, усилий и ресурсов — и все равно не были уверены, получится у нас или нет».

«Я наблюдал за ним в первые пару недель после операции — у него на щеке был как будто большой пузырь. И ничего не двигалось. И вдруг он заулыбался. Это было невероятно».

Понадобились регулярные сеансы эрготерапии для того, чтобы довести состояние лица Кевина до нынешнего.

Он продолжает делать упражнения, надевая перчатки из лилового латекса перед тем, как засунуть пальцы в рот и начать растягивать щеку изнутри.

Во время одного из упражнений к левой щеке мальчика прикрепляется продолговатый черный датчик — чтобы считывать электрическую активность мышц, пока Кевин играет в видеоигры, получает от этого удовольствие и улыбается.

Физическая реабилитация — часть реконструктивной хирургии, которой иногда пренебрегают, однако именно она может оказаться ключевой для конечного успеха операции, подчеркивает доктор Нгуен.

И что теперь думает сам Кевин о появившейся у него способности улыбаться?

«У меня это получается автоматически, — говорит он. — Иногда — когда кто-то скажет что-смешное. На самом деле это очень здорово. Раньше было как-то странно не уметь улыбнуться. Улыбаясь обеими сторонами лица, я ощущаю себя таким же как все — тем, кто улыбается правильно».

Мать Кевина вспоминает тот момент, когда она заметила перемены в лице сына.

«Мы сидели за столом и ели, — рассказывает Сильвия. — И вдруг мы все сказали: Кевин, у тебя там двигается?!»

Как новая улыбка Кевина влияет на его жизнь?

«Раньше я был стеснительным, — признается он. — Теперь я уже не такой стеснительный, более активный. Раньше мне было трудно выразить свои эмоции. Теперь все видят, что я улыбаюсь или смеюсь».

«Раньше я смеялся очень странным образом, но теперь они начали понимать, что я тогда старался улыбаться, просто у меня не получалось. Сейчас, когда я играю в футбол и забиваю гол, я счастлив и улыбаюсь, чтобы все видели, как я рад».

—

Это отредактированная версия статьи, впервые опубликованной на сайте Mosaic. Она перепечатывается здесь согласно лицензии Creative Commons.