Мудрый может научить знанию причин

«Мудрость – самая точная наука»: Аристотель о философии и науке

Аристотель писал: «Мудрость — самая точная наука». В чем суть мудрости? Каково ее назначение? Цель данного исследования — обращаясь к трудам великого мыслителя, ознакомиться с его размышлениями и выяснить, почему он дал именно такое определение. В этом направлении вели работу многие современные философы, например, В.Ф. Асмус , А.Ф. Лосев , А.Н. Чанышев , исследовательские наработки которых также можно использовать для ознакомления с аристотелевскими идеями. Для толкования проблемы необходимо рассмотреть с точки зрения Аристотеля понятие науки, классификацию наук и этапы познавательной деятельности человека.

«Более мудрый во всяком знании — человек более способный научить», поэтому мудрость можно считать синонимом слову «наука». Наука имеет место быть только в размышлении, но не в опыте — считал древнегреческий философ. Научное знание — это знание первопричин различных явлений. Поэтому наука, которая изучает первопричины, способна научить:

«Всякое рассудочное познание, или такое, в котором рассудок играет хоть какую-нибудь роль, имеет своим предметом различные причины и начала, указываемые иногда с большею, иногда с меньшею точностью».

Изучение первопричины, наука имеет некое единство знания с различными степенями подчинения. Каждая отдельная наука, имея свой предмет изучения, создает это единство, в котором наименее общее подчиняется наиболее общему. Но свести все науки в одну нельзя, всегда имеется множество наук. Тогда, по Аристотелю, наука — сложная система, которую принято называть классификацией наук Аристотеля.

Древнегреческий мыслитель подразделил науки на три вида: теоретические, практические и творческие: «Всякое мышление направлено либо на деятельность, либо на творчество, либо носит теоретический характер». Но в чем принципиальные различия между теорией, деятельностью и творчеством, а также между последними, ведь как творчество может быть возможно без деятельности.

И наука, и искусство через первопричины познают общее, и различие между ними больше социальное. Аристотель считал, что науки не несут никакой пользы обществу, в отличие от искусства. Наука, существующая ради самой себя, а не ради выгоды, получаемой от нее, обладает большей мудростью.

Аристотель в другом своем произведении «Этика» отмечал, что составляющая разумной души, взвешивающая «за» и «против» при совершении какого-либо поступка, направлена больше на деятельность, чем на что-то необходимое, в отличие от науки, которая тесно связана с необходимым человеку . Практика и творчество не науки в понимании философа. Искусство, по мнению Аристотеля, «диалектическое», оно не обладает аподиктическими знаниями. Поэтому рассматривая отличия между видами наук по Аристотелю, следует понимать, что рассуждение, совершенное ради творчества или деятельности, не будет научным в той же степени, как теоретическое рассуждение, совершенное ради чего-либо необходимого.

А вот отличие между творчеством и деятельностью связано с более узким пониманием последней у Аристотеля. Различие можно увидеть в этом высказывании: «Творческое начало находится в творящем, будь то ум, искусство или некоторая способность, а деятельное начало — в деятеле как его решение, ибо сделанное и решенное — не одно и то же». Т.е. практические науки — тесно связанные этика и политика. Практика в понимании философа отличается от современного понимания, у него это этико-политическая деятельность.

По Аристотелю, «первая философия» (метафизика) и «вторая философия» (физика, математика) составляют теоретические науки. Философ отмечает: «Физика занимается предметами, существующими самостоятельно, но предметы эти не лишены движения; у математики некоторые отрасли имеют дело с объектами неподвижными, но такими, пожалуй, которые не существуют отдельно, а даются в материи; что же касается первой философии, то она рассматривает и обособленные предметы, и неподвижные», следовательно, физика, например, не столь же ценная, как «первая философия».

Аристотель выделяет опыт, искусство, знание и мудрость как этапов познавательной деятельности человека.

Опыт — первая ступень познания, постижение с помощью чувств, отдельных единичных сторон и свойств объекта.

Искусство — умение человека делать обобщения, т.е. искусство проявляется только, когда на основе приобретенных опытом мыслей, образуется один общий взгляд на сходные предметы. Искусство отличается от науки тем, что оно направлено не на изучение сущего как такового, а на созидание вещей.

Знание — понимание причин, сущности и закономерностей, составляющих содержание конкретных наук.

Мудрость — первая философия, т. е. познание универсальных основ, первопричин бытия. Имеющие опыт знают «что», но не знают «почему». Владеющие искусством знают «почему», т.е. причину.

Подводя итог, нужно отметить, по Аристотелю наука не простая сумма совершенно разнородных знаний, существует целая иерархия, сводящая науки в некоторую систему, чем выше наука на ступенях иерархии, тем точнее доступное в ней знание, тем больше ценности в ней. Наука, исходящая из меньшего числа начал, точнее и выше науки, требующей дополнительных начал. Мудрость изучает первопричины бытия, она дает человеку нечто большее, что никогда не даст иная наука. Именно поэтому, мудрость — это самая точная наука.

Статья на тему Мудрость — самая точная наука Аристотель

Источник

7 возможностей стать мудрее

1. Уединение

«Если ты одинок, то полностью принадлежишь самому себе. Если рядом с тобой находится хотя бы один человек, то ты принадлежишь себе только наполовину или даже меньше, в пропорции к бездумности его поведения; а уж если рядом с тобой больше одного человека, то ты погружаешься в плачевное состояние все глубже и глубже»

Леонардо Да Винчи

Уединение крайне важно. Каждому человеку полезно время от времени находиться в одиночестве. Это помогает успокоить ум, глубже осмыслить некоторые вещи. Многие известные мудрецы практиковали отшельничество и одиночество. Это помогает обрести осознанность и мыслить более мудро.

2. Контроль над эмоциями

«Самый глупый человек на свете испытывает те же чувства, что и самый умный»

Филипп Дормер Стенхоп Честерфилд

Важны не те чувства, которые мы испытываем, а то, что мы с ними делаем. Любому человеку свойственны гнев, злость, раздражение. Тяжело принимать мудрые решения, находясь во власти сильных чувств. Важно уметь контролировать поток своих эмоций. Не давать им брать контроль над разумом в ключевые моменты. Мудрый человек способен рассуждать трезво и без лишних эмоций. Без спокойствия и терпения не бывает мудрости.

3. Умение сохранять мир и гармонию

«Торжество разума заключается в том, чтобы уживаться с людьми, лишенными разума»

Вольтер

Мудрый человек никогда не провоцирует других на конфликты. Истинная мудрость в доказательствах не нуждается. Поэтому не нужно никому ничего высказывать и доказывать свою точку зрения. К чему тратить время на споры и ссоры? Иногда мир важнее правоты.

Однажды мудреца спросили:

— Как вам удается быть таким спокойным и жить так долго?

Он ответил:

— Всё просто. Я никогда ни с кем не спорю

— Но это же невозможно!

— Вы совершенно правы.

4. Молчание

«Человеку нужно 2 года, чтобы научиться говорить и 50 лет, чтобы научиться молчать»

Эрнест Хемингуэй

Молчание — великий друг. Оно успокаивает ум и лечит душу. Порой молчание помогает понять собеседника лучше всяких речей. Существует мнение, что чем меньше слов мы произносим, тем больший вес имеет каждое из них. Поэтому нужно сократить время на пустую и бессмысленную болтовню. Речь должна быть осмысленной и разумной. Если вам нечего сказать, то лучше промолчать.

5. Честность перед самим собой

«Быть честным человеком трудно. Быть честным перед самим собой трудней вдвойне»

Народная мудрость

Крайне важно научиться быть честным. И прежде всего не врать самому себе. Бывает сложно осознать свою неправоту или признать ошибки. Но это необходимо. Признание своих слабостей помогает начать работу над собой, и стать сильнее. Осознание ошибок, ведет к пониманию правильных действий. Это помогает стать мудрее

6. Осмысление жизненного опыта

«Есть три метода обучения мудрости. Первый — через подражание, и он самый благородный. Второй — через повторение, и он самый простой. Третий — через опыт, и он самый горький»

Конфуций

Лучше всего обучаться мудрости у других людей и не наступать на те же грабли. Очень немногие люди способны учиться на чужих ошибках. Наибольшее значение имеет наш собственный опыт. Но какое-то событие само по себе не является опытом. Оно становиться таковым только после осмысления и анализа. Важно уметь делать выводы из тех уроков, которые посылает нам судьба. И поступать в будущем с учетом пройденного пути. Приобретение опыта ведет к обретению мудрости.

7. Постоянная работа над собой

«Мир преобразуют те, кто смог преобразовать себя, зная, что величайшее мастерство берет начало из контроля ума. Когда ум станет послушным слугой человека, весь мир ляжет у его ног.»

Инаях Хан Хидаят

Мудрость приходит как результат работы над собой. Чем раньше человек поймет ценность мудрости, тем сильнее будет к ней стремиться. А стремиться к ней можно по-разному. Приобретение знаний и опыта, обучение у других мудрых людей, все это важно. Необходимо работать над собой и своим разумом. Не прекращать обучение. Знаний никогда не бывает много. Мудрый человек не перестает учиться и совершенствоваться в течение всей жизни.

Такому человеку определенно есть чему поучиться у Мудрого Ежа! Так что, подписывайтесь на канал и становитесь мудрее вместе с нами.

Читайте и другие статьи ▼

✦ 8 уроков восточной мудрости

✦ 6 фраз, которые не будет произносить мудрая женщина

✦ 5 способов изменить жизнь к лучшему

Источник

Размышления Аристотеля о мудрости

В отношении деятельности опыт, по-видимому, ничем не отличается от искусства; мало того, мы видим, что имеющие опыт преуспевают больше, нежели те, кто обладает отвлеченным знанием, но не имеет опыта. Причина этого в том, что опыт есть знание единичного, а искусство — знание общего, всякое же действие и всякое изготовление относится к единичному: ведь врачующий лечит не человека [вообще], разве лишь привходящим образом, а Каллия или Сократа или кого-то другого из тех, кто носит какое-то имя, — для кого быть человеком есть нечто привходящее. Поэтому если кто обладает отвлеченным знанием, а опыта не имеет и познает общее, но содержащегося в нем единичного не знает, то он часто ошибается в лечении, ибо лечить приходится единичное. Но все же мы полагаем, что знание и понимание относятся больше к искусству, чем к опыту, и считаем владеющих каким-то искусством более мудрыми, чем имеющих опыт, ибо мудрость у каждого больше зависит от знания, и это потому, что первые знают причину, а вторые нет. В самом деле, имеющие опыт знают «что», но не знают «почему»; владеющие же искусством знают «почему», т. е. знают причину. Поэтому мы и наставников в каждом деле почитаем больше, полагая, что они больше знают, чем ремесленники, и мудрее их, так как они знают причины того, что создается., а ремесленники подобны некоторым неодушевленным предметам: хотя они и делают то или другое, но делают это, сами того не зная [как, например, огонь, который жжет]; неодушевленные предметы в каждом таком случае действуют в силу своей природы, а ремесленники — по привычке. Таким образом, наставники более мудры не благодаря умению действовать, а потому, что они обладают отвлеченным знанием и знают причины. Вообще признак знатока — способность научить, а потому мы считаем, что искусство в большей мере знание, нежели опыт, ибо владеющие искусством способны научить, а имеющие опыт не способны.

<…>

В «Этике» уже было сказано, в чем разница между искусством, наукой и всем остальным, относящимся к тому же роду; а цель рассуждения — показать теперь, что так называемая мудрость, по общему мнению, занимается первыми причинами и началами. Поэтому, как уже было сказано ранее, человек, имеющий опыт, считается более мудрым, нежели те, кто имеет [лишь] чувственные восприятия, а владеющий искусством — более мудрым, нежели имеющий опыт, наставник — более мудрым, нежели ремесленник, а науки об умозрительном — выше искусств творения. Таким образом, ясно, что мудрость есть наука об определенных причинах и началах.

(…) Так как мы ищем именно эту науку, то следует рассмотреть, каковы те причины и начала, наука о которых есть мудрость. Если рассмотреть те мнения, какие мы имеем о мудром, то, быть может, достигнем здесь больше ясности. Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. Во- вторых, мы считаем мудрым того, кто способен познать трудное и нелегко постижимое для человека [ведь воспринимание чувствами свойственно всем, а потому это легко и ничего мудрого в этом нет). В-третьих, мы считаем, что более мудр во всякой науке тот, кто более точен и более способен научить выявлению причин, и, [в-четвертых], что из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради нее самой и для познания, нежели та, которая желательна ради извлекаемой из нее пользы, а [в-пятых], та, которая главенствует, — в большей мере, чем вспомогательная, ибо мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять, и не он должен повиноваться другому, а ему — тот, кто менее мудр(…).

Вот каковы мнения и вот, сколько мы их имеем о мудрости и мудрых. Из указанного здесь знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее. Но, пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий. А наиболее строги те науки, которые больше всего занимаются первыми началами: ведь те, которые исходят из меньшего числа [предпосылок], более строги, нежели те, которые приобретаются на основе прибавления [например, арифметика более строга, чем геометрия). Но и научить более способна та наука, которая исследует причины, ибо научают те, кто указывает причины для каждой вещи. А знание и понимание ради самого знания и понимания более всего присущи науке о том, что наиболее достойно познания, ибо тот, кто предпочитает знание ради знания, больше всего предпочтет науку наиболее совершенную, а такова наука о наиболее достойном познания. А наиболее достойны познания первоначала и причины, ибо через них и на их основе познается все остальное, а не они через то, что им подчинено. И наука, в наибольшей мере главенствующая и главнее вспомогательной, — та, которая познает цель, ради которой надлежит действовать в каждом отдельном случае; эта цель есть в каждом отдельном случае то или иное благо, а во всей природе вообще — наилучшее.

(…) Итак, из всего сказанного следует, что имя [мудрости] необходимо отнести к одной и той же науке: это должна быть наука, исследующая первые начала и причины: ведь и благо, и «то, ради чего» есть один из видов причин. А что это не искусство творения, объяснили уже первые философы. Ибо и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, чти непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь, таким образом, далее, они задавались вопросом о более значительном, например, о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной. Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнающим (поэтому и тот, кто любит мифы, есть в некотором смысле философ, ибо миф создается на основе удивительного). Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы. Сам ход вещей подтверждает это; а именно: когда оказалось в наличии почти все необходимое, равно как и то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение. Ясно поэтому, что мы не ищем его ни для какой другой надобности. И так же как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя.

(…)Вместе с тем овладение этой наукой должно некоторым образом привести к тому, что противоположно нашим первоначальным исканиям. Как мы говорили, все начинают с удивления, обстоит ли дело таким именно образом, как удивляются, например, загадочным самодвижущимся игрушкам, или солнцеворотам, или несоизмеримости диагонали, ибо всем, кто еще не усмотрен причину, кажется удивительным, если что-то нельзя измерить самой малой мерой. А под конец нужно прийти к противоположному — и к лучшему, как говорится в пословице, — как и в приведенных случаях, когда в них разберутся: ведь ничему бы так не удивился человек, сведущий в геометрии, как если бы диагональ оказалась соизмеримой.

АРИСТОТЕЛЬ. Метафизика // Сочинения. В 4 т. — М., 1975. -Т. 1. С. 67-69.

Платон. Апология Сократа. Платон. Соч. М.,»Мысль».1968. Т.1. С. 83-91.

АРИСТОТЕЛЬ. Метафизика // Сочинения. В 4 т. — М., 1975. -Т. 1. С. 67-69.

Источник